— О чём нам договариваться? Ты поступил так же подло, как Риельп, похитил женщину, находящуюся под защитой моего клана. Ты знаешь сам, какое за это может быть наказание.

— Ирт, мы не Дикие, ты знаешь мою семью, знаешь, что если со мной что-то случится, то клан будет в тяжёлой ситуации.

— Разве не ты говорил, что те, кто допустили ослабление клана, сами заслуживают воинов у своих дверей? — ехидно припомнил я ему давнюю выходку.

— Чего ты хочешь? — угрюмо спросил он.

— Кривое ущелье. Для вас в нём много смысла нет, а для нас — территория для охоты на ирретов. Плюс то, что для себя захочет Карина.

Гербольт думал долго.

— Если бы я знал, что один щипок обойдётся мне так дорого, я бы к твоей заднице никогда не притронулся, — прошипел он наконец, обращаясь к Карине.

— Вот видишь, моя педагогическая магия в действии, урок хорошо усвоен. Больше не щипай задницы без спроса. Я же для себя хочу подарки по списку, только выберу их уже сама. И ещё чтобы ты из конкурса выбыл. И вот мой тебе совет — мойся почаще, в твоём случае это главный секрет неудач с противоположными полом, — поддела его Карина.

Гербольт заскрипел зубами, но отвечать ей не стал. Ещё минут тридцать мы с ним потратили на составление магического договора о передаче земель. Затем я отправил нашего ночного гостя порталом прямиком в его земли, опутал дом защитным заклинанием и завалился спать.

Глава 17. Карина

Ирт уснул даже раньше, чем головой коснулся подушки.

Вся избушка была оплетена какой-то магической паутиной изнутри. Я вспомнила своих паукотиков и немного по ним затосковала. Расскажи мне кто такое месяц назад, не поверила бы.

Рядом с Иртом спать не хотелось. Я была жутко обижена. Сначала на то, что он на меня наорал, а потом на то, что молча ушёл после поцелуя.

Утром я проснулась первая от того, что меня придавило горячей кувалдой.

На поверку кувалдой оказалась рука. С негодованием скинув с себя чужую конечность, я вылезла из кровати, оделась и вышла на мороз.

Организм от возмущения тем, какие ему предлагаются условия для справления базовых нужд, даже перехотел в туалет. Вернувшись, я разделась, подбросила пару поленьев в печку и проинспектировала еду. Если уж я вчера не отравилась, то и сегодня вряд ли это сделаю. В конце концов, в избе не настолько тепло, чтобы за ночь продукты испортились.

В этот момент этот засранец (не Ирт, а организм, хотя Ирт тоже хорош) решил, что на воздух ему таки надо. Оделась, вышла, прислушалась к ощущениям.

Организм грязно выругался и возжелал вернуться в тепло, клятвенно заверив, что мой стальной мочевой пузырь дождётся возвращения в замок. Вернулась, разделась.

Я снова занялась яичницей. Почему-то очень мне её захотелось, тут такое не подавали, хотя, казалось бы, это одно из самых базовых блюд.

Организм робко сообщил, что мочевой пузырь, конечно, стальной, но не герметичный. И что если мы хотим избежать конфуза, то не стоит поднимать тяжёлые сковородки. И даже полотенчики не стоит в руки брать, уж больно подозрительно много они весят.

Оделась третий раз, вышла, выбрала сугроб повыше и под его прикрытием сделала свои дела, пока кто-то мне пытался доказать, что мог бы потерпеть ещё какое-то время.

Протерев лицо и руки снегом, я, наконец, вернулась в избу.

— Да что ты ходишь туда-сюда? — сонно возмутился Иртальт.

— Тебя побесить, — не осталась в долгу я.

Потенциальная яичница на двоих только что скукожилась в размерах до одиночной порции.

Пока я возилась с готовкой, он встал и вышел на улицу. Один раз. Видимо, у него организм был более сговорчивый.

— Ты что делаешь? — с любопытством уставился он на меня.

— Яйца хочу пожарить.

— Зачем?

— Так вкуснее. Отстань, — буркнула я.

Он отстал. Когда кусочек жира, отрезанный мной с ломтя ветчины, подтаял на сковороде, я бросила туда кусочки мяса и разбила первое непривычно крупное яичко. Под хохот Ирта в моих руках разломилось и засыпало сковороду скорлупой варёное вкрутую яйцо.

— Они если свежие, то голубые, а варёные становятся белыми, — отсмеявшись, пояснил он.

— Нельзя было раньше сказать? — недовольно фыркнула я.

— Ты сказала отстать, я отстал. И потом, откуда мне знать, может, ты жаришь варёные яйца и варишь жареные? — не унимался он.

Почему-то яйца меня доконали.

Я вышла на улицу и задышала ртом, чтобы не разреветься. Я уже два года не плакала! Это мой личный рекорд. И из-за каких-то дурацких яиц и дурацких глав не менее дурацких кланов я точно его не прерву.

Умылась снегом, мысленно послала всех к чёрту и вернулась обратно.

Подумалось, что на этом Ирте свет клином не сошёлся.

Не нравлюсь я ему? Да и пофиг! Я пыталась. Поцеловала его. Сама. Вдох. Выдох.

Когда я вернулась, он поставил передо мной тарелку с жареными варёными яйцами. Не так уж плохо с ветчиной и сыром. Зато горячее.

Ела молча.

Последние тенденции поведения потенциальных женихов мне не нравились. Возможно, стоило бы отнестись к этой всей ситуации серьёзнее. Опять же, смотрела я на этого Ирта и думала: а оно мне надо? Вот чтобы я к нему всей душой, а он вот так? Отсутствие любви плохо сказывается на женской красоте и характере, особенно, если речь о идёт муже.

Никаких условностей касательно невинности у них не было, так что меня останавливало? Хотя бы попробовать. Мало ли, может, поцелуи с магией со всеми приятные, а я, как дура, прицепилась к этому Иртальту и сама лезу.

Мысленно прокручивая в голове кандидатов, я выделила троих. Пока что я обращала внимание на хамов, почему бы не обратить его на тех, кто может быть реально достоин? Я достала бордельные списки и углубилась в имена.

— Как зовут того, который ходит с синим амулетом на груди? И из какого он клана? — спросила я.

— Гард из клана Синего озера.

— Гард — это хорошо, это легко запомнить. Он водник?

— Целитель.

— Спасибо. Он довольно сильный маг. И ведёт себя вполне достойно. Ты знаешь, он ходил в бордель?

— Откуда мне это известно, спроси у него сама, — процедил Ирт.

Почему-то разговор ему не очень понравился. Тоже мне, собака на сене.

— А ещё один, в бордовых рубашках всё время ходит? У него выбриты виски, а волосы довольно тёмные. Брррр… что-то там.

— Брин.

— Он самый. Ага, отлично. И третий, с тёмными знаками на коже.

— Олар. Он уже довольно старый.

— А сохранился неплохо. Он маг Тьмы, ведь так? В нём ощущается какая-то сродная энергия. И при этом не слабый, спокойный, ведёт себя с достоинством. Опять же, если и шастает по борделям, то хотя бы достаточно сознателен, чтобы следов не оставлять и у чужого лекаря любовные болезни не лечить.

— Ты что-то задумала? — холодно спросил он.

— Да. Я подумала, что глупо, наверное, относиться к этому всему несерьёзно. За последние сутки я выяснила, что магический договор аннулирован, а значит, в Альмендрию смысла ехать нет, и денег мне никто не заплатит. Собрать достаточное количество энергии на межмирный портал самостоятельно я тоже не смогу, я сделала прикидки по книгам, что нашла в библиотеке. Значит, путь назад тоже закрыт. Лучше уж сделать выбор самой, чем ждать, что меня кто-то похитит и запрёт в хижине с удобствами на морозе. Думаю, что настало время серьёзно присмотреться к кандидатам на мою руку. Буду делать лимонад.

— Что такое лимонад?

— Есть такие очень кислые фрукты в нашем мире, есть их невозможно. И мы говорим, что если жизнь дала тебе лимоны, то можно сделать лимонад. Обратить неприятную ситуацию себе на пользу.

— И как ты будешь присматриваться? — осведомился он с каменным лицом.

— Да так же, как и все девушки к женихам присматриваются. Гулять, общаться, целоваться. Если понравится, то и всё остальное. Пока что я никому ничем не обязана, нужно посмотреть товар лицом. У тебя есть Эльва, да и вчера ты ясно дал понять, что я тебе не по сердцу. Извини, что я тебя поцеловала, просто почувствовала, что силу так будет легче передать. Я поняла, что тебе не понравилось, и больше так делать не буду. Можно сказать, что мы теперь квиты, — я ждала, что он возразит. Даже немного надеялась, что он станет меня переубеждать, как-то объяснит своё поведение, но он промолчал. Обида кольнула изнутри, а я лишь порадовалась, что не успела увлечься.